Обратная связь

Р О М М - С О Ю З
Литературный сайт
Эллы Титовой-Ромм (Майки) и Михаила Ромма
Сан-Диего, США

* * *

Хотелось власти. Не хватало власти,
Но так хотелось, что пришла она.
И всё вокруг рассыпалось на части,
И части эти загребла волна –
Волна волнений новых, небывалых,
Невыносимых даже, потому
Что люди – все – на площадях и в залах
Такие все… ни сердцу, ни уму.
А власть схватила пятернёй за глотку,
Приподняла до неба над толпой,
И вот уже не спросишь одногодку:
«Чем жив ты, брат…» Все нынче под стопой –
Твоей стопой железной. Будь железным,
Не дай толпе увидеть слабину!
Привыкни к перелётам, переездам,
И к вечным планам объявить войну,
И к женщинам, которых очень много,
Везде они кружат и мельтешат,
А голос детства, то есть голос Бога
Едва услышишь, ибо он зажат
В глухие трубы, в толстые сосуды,
Забыт в чуланах и на чердаках,
И если все соратники – иуды,
Удержишь ли хотя б себя в руках?
Где ты достанешь столь желанный слиток,
Чтоб искупить когда-нибудь потом
Избыток власти и переизбыток?..
Так мало воздуха, что не ухватишь ртом.

17 февраля 2013 года


После стихов

Сеанс чревовещания окончен.
Прощай, тотем. Да здравствует тотем!
Стихи, стихи! Мы головы морочим
Себе и всем. Но очень мало тем.

Так мало тем: кровь и любовь - всего-то!
Всего-то смерть и страсть. Вся недолга.
А остальное... Пропасти, болота,
Барханы, тундра, лёд... пески, снега...

29 марта 2013 года


Три вечных подруги
(три стихотворения на заданную тему)

1.
Три вечных подруги
(Все трое - змиюги)
По нашей округе
Шныряют ползком.
Они паразиты,
Они троглодиты,
Не мыты, не сыты
В чаду городском.

Прохожего жалят,
Потом его жарят,
Потом его шкварят -
И мясо, и кость.
Им нравится стадность,
В глазах - безотрадность...
А имя им - Жадность,
И Зависть, и Злость.

Ох, эти гадюки,
И бяки, и буки,
Велики их муки -
Достойны стиха!
Не будем мешать им,
Чудовищам-татям,
Их сёстрам и братьям,
Уйдём от греха.

2.
Три вечных подруги из банды одной
Развлечься не прочь трёхсторонней войной,
Трезубцы их блещут, о шлемы звеня,
Трепещут все три их троянских коня.

Все три амазонки: и Жадность, И Злость,
И Зависть – сойтись им в бою довелось,
А зритель сраженья, сер и одичал,
"Трикарты! Трикарты!" - как ворон, кричал.

Пока они дрались, трояко сойдясь,
Летела из чрева их всякая грязь,
Никто из троих не остался в живых,
Ничто не напомнит о банде троих.

Погиб троекратно тройной мракобес,
И время иное спустилось с небес.

3.
Три вечных подруги намедни,
Устав от безделья и карт,
Мечтали, какой же им после обедни
Блатной таки-выпадет фарт.

"Когда бы была я царицей, -
Одна размечталась из них, -
Поехала бы в Куршавель или Ниццу,
Князья там богаче иных".

"Когда б я была королевной, -
Сказала подруга её, -
Я б жизнь моим подданным сделала нервной,
Все люди - ворьё и жульё".

А третья, глядя исподлобья,
Бурчала: "Дай власти на час,
Я б ваших мужей довела до загробья,
Таков мой короткий рассказ".

Сидели они, горевали:
И Зависть, и Жадность, и Злость...
Болели, вздыхали, рыдали... Едва ли
К венцу им пойти довелось.

2 мая 2013 года


Сладкий ранет

Мамочка не кушала «ранет»,
Я родился с синей асфиксией.
Может быть, я выживу, а может быть, и нет
При такой болезни некрасивой.

Доктор был суров, но справедлив:
Дал мне изолятора шесть суток,
Срок дают по-божески, пока не рецидив
И непреднамеренный проступок.

В детских яслях жил я кое-как,
И потом, до школы всё и то же.
В школе в моём классе каждый третий был маньяк,
Каждый третий! Господи ты, Боже!

Очень им не нравился мой вид,
Вечная улыбочка в очёчках,
А ещё не нравилось им,
что я жид
И ходил в извечных одиночках.

Верьте, в одиночке восемь лет
Пробыл от звонка и до звонка я,
Вам понравится такое? Думается, нет,
Даже если рожа воровская.

Проклял я их подлое вчера,
В светлое грядущее намылясь.
И пошла всё лучше, всё лучшей пошла игра,
А блатные песенки забылись.

Это всё, что хочется сказать
Про начало и исход поэта.
Цимес в том, что некогда по молодости мать
Не едала сладкого «ранета».

12 мая 2013 года


* * *
Вот он, час перемен! А ведь я их не звал, перемены,
Я хотел заморозить весь мир, чтоб застыл этот мир.
Но прошла саранча по равнине моей ойкумены,
Но явились чужие, и с ними их главный эмир.

Всё, что было со мной, мои земли, деревья и травы,
Всё, что я так лелеял, растил и берёг от пурги,
Полегло в одночасье, как будто от злостной потравы,
Потому что явились чужие, явились враги.

Мне теперь собирать, что осталось, по чахлым кореньям,
Воевать (знать бы с кем или с чем!) и бороться с нытьём.
Я, пожалуй, начну этим первенцем, стихотвореньем,
А потом – будет день, и посмотрим. И дальше пойдём.

25 мая 2013 года


* * *
Скажу в иносказательной манере:
Мне кажется, надежда есть любовь,
Мне кажется, любовь подобна вере,
Мне кажется, они родная кровь.
Поэт! Трудись, ты раб на их галере.

28 мая 2013 года


* * *
Выхожу один я на дорогу:
Полумесяц, крест и Млечный путь.
«Отправляйся, милый, в синагогу,
Проще будь, людей не баламуть!» -

Так мне говорят леса и травы,
Лешие, кощеи, упыри
И в бутылке триста грамм отравы –
Джинны что-то шепчут изнутри.

Слаб я! Сил остался лишь обмылок,
В синагоге будет мне теплей!
Кипу надеваю на затылок
И одежды белого белей.

В синагоге – песни на иврите,
Я же не освоил языка!
Как же петь мне?! Вы меня поймите,
Русского отчасти паренька!

Я уйду ни с чем из синагоги,
Хоть и жаль мне этого чуть-чуть.
Все мы где-то как-то недотроги,
Если повнимательней взглянуть.

Я уйду, и что теперь мне делать?
Не спасают даже триста грамм!
Застрелиться? Денег грамм на девять
Хватит мне! А может, строить Храм?

Строить Храм! Что может быть прекрасней!
Строить Храм, не думая о том,
Что протест такой огнеопасней,
Чем ходить, как все, в молельный дом.

Храм – моя счастливая обитель,
Храм живой, смотрите, он со мной,
Он послужит мне, как вытрезвитель,
Не трефной, не лживый, не квасной.

Храм – моя страна, она не злая,
В ней и боль, и Божий оберег.
Я другой такой страны не знаю,
Где и хлеб, и Книга, и ночлег.

1 июня 2013 года


* * *
Пройдя навылет грудь Шекспира,
Сонет не то, что огрубел,
Но изменился. Он - рапира,
Он, как пострел, везде поспел,
И даже став бумажным словом,
Не может грузом быть фрахтовым.

3 июня 2013 года


Диалог сонета и сонаты

Сонету спела так соната:
"Погиб поэт!
И репутация помята,
И денег нет.
Он думал, что невольник чести
И бла-бла-бла...
Окаменел Пегас, хоть тресни,
И нет бабла.
Такая грустная планида,
А-а, всё равно!
Уйдёт он в царствие Аида,
Где жисть – вино!"

Сонет сонате так ответил:
"Готовь же кисть!
Что для поэта добродетель?
Что ад? Что жисть?
Где завтра он достанет денег –
Кому вдомёк?
С утра подняться с четверенек –
Его конёк!
Поэт не может быть аскетом,
Когда речист.
С тобою мы споём дуэтом,
А он – солист!"

11 июня 2013 года


* * *
Я замахнулся на Святое
(Какая блажь, какой пассаж!),
И чувство тайное (шестое)
Вгоняет бедного в мандраж:

«А вдруг меня накажут строго
Потом, когда разоблачат,
А вдруг ошибся, хоть немного,
Читал же: умные молчат».

Ускорилось биенье пульса,
Мне правда-матка – по плечу!
Я замахнулся, замахнулся...
Но, в рот воды набрав, молчу.

17 июня 2013 года


Возраст

Человек любит жить у воды:
У реки или озера,
Созерцать без особой нужды,
Если не заморозило,
Как дрожит голубая вода,
Безмятежно и медленно,
Человеческой сути чужда,
По-небесному ведренна.

По ночам, под напором зимы,
Скулы сводит сомнамбулам.
Воды прячутся, глухонемы,
По кристаллам, по ампулам.
К человеку приходит зима
Тяжеленной колодою.
С ней – пустыня, рожденье псалма
И прощанье с природою.

20 июня 2013 года


* * *

Элле Ромм

Попробовали черимолу*.
Она в зелёной кожуре
Цвела, понуря очи долу
Закланием на алтаре.

И нам подумалось: как жалко
Невинность чистую вспороть!
Ты будто римская весталка,
Неприкасаемая плоть,

А мы пришли в твои покои,
Имея плотскую корысть.
- Доколе, Господи, доколе?!
- Всю жисть, дитя моё, всю жисть.

26 июня 2013 года

*Черимола - фрукт, ароматный зелёный плод одноимённого дерева.


Меж лепестков
(Подражание поэту Серебряного Века Виктору Гофману)

Меж лепестков
(Виктор Гофман, 1903)

Ты помнишь наши встречи летом    
Меж лепестков, меж лепестков?
Где трепетал, пронизан светом,
Кудряволиственный покров?

Ты помнишь, раздвигая травы,
Мы опускались у куста?
И были взоры так лукавы,
И так застенчивы уста.

К стволу развесистого дуба
Затылком приклонялась ты,
И жадно я впивался в губы —
Две влажно-алые черты.

Я обвивал руками шею
И локти клал тебе на грудь.
И называл тебя моею,
И всю тебя хотел втянуть...

Дрожали лепестки смущенно
В волнах вечернего огня...
Зеленоглазая мадонна,
Еще ты помнишь ли меня.

1903

Меж лепестков
(Подражание Виктору Гофману)

Тебе напомню я об этом:
Кудряволиственный альков,
Я был, как ты, почти раздетым
Меж лепестков, меж лепестков,

В твои лесистые дубравы,
Пройдя по глади живота,
Я опускался. Как лукавы
И как застенчивы уста!

Стволом увесистого дуба
В твои леса, что так густы,
Я проникал. Ласкать мне любо
Две влажно-алые черты!

Что было там? Сказать не смею,
Темнел в лесах дальнейший путь.
Меня почувствовав своею,
Мой дуб хотела ты втянуть -

С корнями, думая смущённо:
"В волнах вечернего огня
Горит, пока не истощённа,
Его большая головня".

29 июня 2013 года

 

Соблазн

Зачем тебе нужна гуава*?
Её вселенский аромат
Распространяется кроваво:
Он здесь, и там, и под, и над,

Он вездесущ, нет избавленья,
Пришёл – и всё, как финский нож!..
Зачем разбрасывать каменья?
Их собирать – не соберёшь.

Ты провела ножом по коже,
Тебе опасность не видна…
- Ведь ты одна остаться можешь!
- Могу одна, могу одна…

30 июня 2013 года

*Гуава – фруктовый плод с невероятно острым ароматом, который заполняет весь дом.


На таможне

Два раза в году, на границе
Встречая «максим»-пулемёт,
Я вижу и злые глазницы,
И нагло кривящийся рот.

И треск его, мне в назиданье,
И адов огонь изо рта –
Всё провозглашает: свиданья
Страшись с этим тра-та-та-та!

1 июля 2013 года


Новоселье

1.
Жена ушла на новоселье,
Там у соседей пир горой,
А я лежу с тобой, постель моя,
А также с мерзкою хандрой.

Заразный я, на карантине…
А у соседей мясо в щах…
Bad luck! Что может быть противней!
Лежу и корчусь вгорячах.

Остыл вчерашний chicken noodle…
А у соседей быстро пьют.
Коварный рок меня принудил
Лежать не где-нибудь, а тут.

А там – хозяйкины подруги,
И у хозяйки хвост трубой,
А там танцуют буги-вуги,
А я лежу здесь сам с собой.

Всё это есть проделки гриппа,
Эх, жаром тянет из печи!
Я выздоравливаю, типа,
А там – жена! А там – харчи!

24 августа 2013 года

2.
Жена вернулась с новоселья,
И носа к ней теперь не кажь...
Я думал, раннее похмелье…
А это грипп, его типаж!

И что мы делать будем, Элла?
Нельзя жене болеть никак!
Взяла б гитару лучше, спела,
А то ведь я совсем обмяк!

Больной-то я! Я всё же первый
В семье гриппозный пациент!
Ты терпелива – я же нервный,
Ты донор – я реципиент.

Превозмоги свою дремоту,
Пойди на кухню, суп свари!
А то здесь, как по анекдоту:
Остались чай и сухари.

Жена восстала из постели,
Сварила суп, помыла пол…
Теперь болей, хоть две недели,
Пока я сыт, пока не зол.

25 августа 2013 года


* * *

Мы ели редкие закуски —
Как в cinema, по-андалузски.
Мы пили терпкие напитки —
Цедили их по тонкой нитке.
Нам строили такие глазки,
Что жены ежились в опаске,
И алкоголь сводил на ноль
Самоконтроль.

Так было! А теперь мы скисли,
Все реже пьем, когда едим,
Все чаще посещают мысли
О том, что прав, кто нелюдим.
Все глуше звуки наковальни,
Все холодней по вечерам.
Подобен дом избе-читальне
И так далек былым пирам!

Все хорошо! Всему есть место
В микровселенной городской.
Прошел обед — пришла сиеста
Посткоитальною тоской.

8 октября 2013 года


Ели или ули оли

Мы ели, пили и гуляли,
Постели нам стелили крали.
Мы были в тонусе и в теле
И всё имели, что хотели.
У нас был руль, и мы рулили -
Миллиарды делали из пыли!
Вращали смачно мы педали,
Пока нам шороха не дали.
Но вот, досталось от юдоли:
Сидим теперь на валидоле.
Нас беспардонно обманули,
А кто-то не ушёл от пули.
Мы ели или ули оли…
Из грязи в кня… чего же боле?!
Из князей в гря… без подготовки…
Умрём от передозировки.

10 октября 2013 года


In vino veritas

Была бы истина в вине,
Она явилась бы ко мне.
Но не пришла - четыре дня!
И я подумал: нет меня?
Иль нет вина? Иль мысли нет?
Иль время всё же даст ответ,
Но мал четырёхдневный срок?..
Я подожду ещё денёк.

16 октября 2013 года

Диалог

Некто влез на минарет
И орал на целый свет.
Я немедля нос задрал
И ответно заорал.
Но, моих не слыша фраз,
Он орал в тот день пять раз.
Жутко злясь на минарет,
Я орал ему в ответ.
Бесконфликтно в целом тёк
Межкультурный диалог.

23 октября 2013 года


Отпуск

Долой стихи, когда кругом стихия:
Морская пена ест морской песок!
Русалка показалась на часок –
Ест бутерброд. Еда как терапия.

Бар у бассейна делает напитки,
А ресторан – и выпить, и поесть.
Одно, два, три, четыре, пять и шесть
Вкуснейших блюд… Дойти бы до калитки!

А там – на пляж. О, я ещё не помер
От этой ресторанной широты.
Устали сообща: как я, так ты.
Пожалуй, завтрак мы закажем в номер:

На первое – салатик, после – каша,
Потом – творог, варенье и пирог.
На завтрак наедаться надо впрок.
Жестока ноша. Непосильна чаша!

1 ноября 2013 года


Подпись под женским портретом

Я жива ещё, твоя старушка,
Жив ли ты, мой милый старичок?
Пошепчу тебе сейчас на ушко,
Дорогому другу, и – молчок.

Мне молчать полезней и приятней,
Чем графити рисовать в Фэйсбук.
Интересно с этой голубятней
Мне возиться, только недосуг.

Голуби расселись и курлычат...
Цуккерберг включил магнитофон,
Бережно записывает спичи –
Коллекционирует их он.

Всё течёт (пардон) банальным тёком.
Все – друзья, пришёл – и сразу друг!
Всё – слова, они не выйдут боком,
А уйдут в песок, в ЖЖ, в Фэйсбук.

Да, уйдут, как выпадут в осадок,
Но по ветру будет белый дым
Плыть в страну стареющих тетрадок...
Мы же следом поплывём за ним.

6 ноября 2013 года


Разговор

1. * * *
Помянем однокашника:
Мол, Гусев, не дерзи
Под клинопись "Калашника"
И скоропись "Узи".

Что было, то проехали,
Но кто сказал: ползём
Земельными прорехами –
Червями – в глинозём?

Что памятники? Прошлое.
Что память? Водоём.
Великое и пошлое
Горит одним огнём.

Пускай светила движутся,
Тик-такает затвор,
Уходит буква ижица –
Но вечен разговор.

2. Пионерское

Когда тик-такает затвор,
Ответить будь готов,
Что мы ответственны:
За ор
Из наших красных ртов!

11 ноября 2013 года


Рефлексия

Мы явились сюда из старинных времён:
Подавали к столу там первичный бульон,
Где ни мяса, ни жира, а жижа одна,
И была эта жижа не чиста, а мутна.
Ловко стряпали черти (имя им легион),
А потом в нас вливали их первичный бульон.

Мы остались детьми, потому что жиров
Не хватало в бульоне, потому что суров
И невкусен был нам предназначенный суп,
Он чертовски был мутен, а на пряности скуп,
Но мы ели его и не знали тогда,
Что не суп это вовсе, а так, лабуда.

С этим выросли мы, верхоплавки, увы,
Головастики мы, только без головы,
Нам зима нипочём, по колено моря,
А в глубины не ходим без поводыря.
Мы утратили связь и вещей, и времён…
Черти в детстве вливали в нас жидкий бульон.

4 декабря 2013 года