Обратная связь

Р О М М - С О Ю З
Литературный сайт
Эллы Титовой-Ромм (Майки) и Михаила Ромма
Сан-Диего, США

Перечисление в защиту мира

Послушайте, братья и сёстры,
Ангелы, агнцы, монстры,
Звёзды, герои, гении
Те, что теперь в забвении,
Друзья человечества, знахари,
Землевладельцы, пахари,
Трезвенники, алкоголики,
Флегматики, меланхолики,
Холерики и сангвиники,
Оптимисты и циники…
В кеппке, фуражке, шапке,
В книжке, газете, папке,
В карете, такси, ракете…
Сидящие на диете,
Те, что жрут постоянно,
Те, что ругаются бранно,
Также больные припадками,
Также борцы с порядками –

Все на ладонях вечности,
Носим четыре конечности
(Ежели без увечия) –
Душа и плоть человечья,
С органами и придатками,
С достоинствами и недостатками.

2 января 2004 года


* * *
Саша Чёрный прекрасен без цензуры, без огранки…
Лишь бы он не ломал установленные рамки.

5 января 2004 года


Жил человек

Жил человек. В нём клокотало,
Бурлило, извергалось и вскипало,
Но всё ему казалось мало,
И он подогревал себя словами,
Которые не повторял за нами,
А сочинял ночами, днями...
Так продолжаться долго не могло.
Внутри всё больше раскалялось, жгло,
Наружу вырываясь – не тепло,
Но жар такой, что солнцу лишь чета,
А людям испытать – да ни черта,
Он тихо напевал: «felicita...»

Да, да, он говорил по-итальянски,
По-русски, по-английски, по-цыгански,
А вёл себя, болтали, хулигански.
Его ругали: то космополитом,
То злым, то почему-то недобитым,
А иногда – шпаной, почти бандитом,
Неугомонным, даже бесноватым,
А то ещё зажравшимся, пархатым...
Его частенько видели поддатым.
Он зубы скалил, обнажал кинжал,
Друзей любил, врагов не уважал,
И никого ничем не ублажал.

Попал в дурдом, в ночлежный дом, в тюрьму,
Сменил однажды белый свет на тьму
И памятник поставили ему.
Стихи издали, но не без купюр,
Чтоб не дразнить гусей, не мучить дур,
Чтоб не смешить (так говорили) кур.
Не сорок лет, а более прошло.
Он был изучен очень хорошо:
Что ел, с кем спал, беседовал про что.
О нём писали «высшие чины»:
«Большую роль сыграл в судьбе страны
И мостик проложил из старины...»

Зияют многоточиями клочья
Четверостиший, что читаю в ночь я.
Поэт молчит. Он созерцает молча.

6 января 2004 года

 

* * *

Вот птица летит – высоко же её занесло.
Вот лодка плывёт – тяжело, но проворно весло,
Висит календарь – задевает число за число.
И я, ваш покорный слуга. Вот моё ремесло.

Полёт поднебесный – удел самолётов и птиц.
Лодке с веслом, не сбиваясь, равняться на шпиц.
Весь календарь состоит из мельчайших частиц.
Стихи – это молниеносные партии, блиц.

В дискретном пространстве пунктиру подобен полёт.
От точки до точки лодка по волнам плывёт.
И календарь – из отрезков составленный год...
Стих – неделимый, нервущийся, атомный плод.

9 января 2004 года


* * *

Покорно цифры служат числам,
Но Апполон и Эхо* знают:
Бывает, форма правит смыслом,
И прирастают, примерзают
Они друг к другу – не разъять,
Поскольку спаяны «на ять».

Бывает, форма: рифмы, ритмы,
Рефрен, параболы, цезуры –
Остра и режет, вроде бритвы,
Сродни искусству режиссуры
Нам помогая улизнуть
Из формы в суть.

13 января 2004 года

*Бог «лиры и свирели» Апполон (Феб) и «бессонная нимфа» Эхо – Пушкин отдал им родительские права на Рифму в стихотворении «Рифма».


* * *

Всё не так и не то...
На погосте морали
Наденешь пальто,
Если шкуру содрали,

Никому невдомёк,
Что скрывает личина.
Сожмёшься в комок –
Распрямись, ты мужчина.

Посмотри в небеса:
Им легко, не иначе
Творить чудеса
И не требовать сдачи.

В небеса посмотри,
И не думай плохого.
Сосут упыри,
Но и это не ново.

Под ногами земля –
Велико достиженье,
А «льзя» и «нельзя»
Вопрошать – униженье.

Сам себе не соври:
Нет гнуснее мороки.
Сгорая внутри,
Знай: всему свои сроки.

15 января 2004 года


Гимн Амероса
(по мотивам “America the Beautiful” (William Arms Fisher) и
«Широка страна моя родная» (Василий Лебедев–Кумач))

От моря до сияющего моря 1)
Как много в ней лесов, полей и рек!
Страна моя! И в радости, и в горе
Здесь вольно дышит каждый человек.

Прекрасная под необъятным небом 2)
От южных гор до северных морей,
Богатая ракетами и хлебом,
Живи, преумножайся, не старей!

Здесь – золотыми волнами колосья, 3)
Пурпурное величие хребтов, 4)
В стране, куда явился «на авось» я,
На «будь готов» ответ: «Всегда готов!»

Здесь коронован ты великим братством, 5)
А если враг захочет нас сломать,
Задавим мы его своим богатством
И кузькину ему покажем мать.

Так широка страна моя родная,
Что морем показался океан.
Озёрная, равнинная, лесная,
Летят орёл двуглавый и орлан!

От моря и до моря – лишь сиянье,
Броня крепка и танки хороши,
Фиеста и народное гулянье,
Сиди, кайфуй, пародии пиши...

22 января 2004 года

Сноски соответствуют строкам из «America the Beautiful”:
1) От моря до сияющего моря – ”From see to shining see”
2) Прекрасная под необъятным небом – ”O beautiful for spacious skies”
3) Здесь – золотыми волнами колосья – ”For amber waves of grain”
4) Пурпурное величие хребтов – ”For purple mountain majesties”
5) Здесь коронован ты великим братством – ”And crown thy good with brotherhood”


По горячим следам

Это звучит настолько неправдоподобно, –
Мы, потребители изобретений, открытий,
Мы, что гордимся правом мыслить свободно,
Видим и слышим, но событийных нитей
Не постигаем, и говорим: «Да ладно,
Кто в твою нить поверит теперь, Ариадна?»

Мы постигаем космос, буравим недра –
Всё это физика, штука простая, шалость.
Делаем вид, что веруем в Храм из кедра,
Только вот кедра Ливана мало осталось.
Любим цитаты, источники, афоризмы,
А вдохновение выдохлось, нет харизмы.

Что означает: «автобус взлетел на воздух»?
Ловкий художник рисует стальные крылья,
Их превращая в красивый, но ложный послух,
Правду ж никто не понял, её зарыли.
Правду – когда на плаху, когда в застенки,
Что про автобус, что про вагон «подземки».

Правда, возможно, в том, что растут секвойи
И, не боясь беспредела лесных пожаров,
Помнят кедровый Храм и паденье Трои,
Старше империй: инков, китайцев, мавров,
Много прочней любых вавилонских башен,
Кажется, и самолёт им совсем не страшен.

Мы, слабаки, заложники ширпотреба,
Нежно лелеем миф своего всесилья...
Вымахали «двойняшки» почти до неба,
Только и их достали стальные крылья
Волей Аллаха или силой шайтана.
Непродолжительна, видимо, власть титана.

9 февраля 2004 года


* * *

Когда б не звуки эти… Звуки!
Когда б не речь…
Не речь!..
Железо круговой поруки
Очеловечь.

Не говори теперь ни слова.
Не говори,
Молчи.
Нет больше слова золотого,
Горит в печи.

Не отводи глаза, не прячь их,
Не прячь,
Не суетись,
Поскольку двое нужно зрячих,
Чтоб им сойтись.

Не проходи случайно мимо,
Постой,
Не говори: «Дела...»
Твоим присутствием хранима
Хотя б зола.

Коснись ладони ли, локтя ли,
И глаз –
Чтоб не ушли на дно.
Чтоб нам окольными путями
Сойтись в одно.

16 февраля 2004 года


Погода

Ливень льёт, асфальт пузырится,
Разбухает глинозём.
Мимолётная зарница
Исцарапана гвоздём.

Травы льнут, деревья клонятся,
Трубы гулкие гудят.
В церкви ангелы хоронятся,
Псы испуганы, не бдят.

Дрожь преследует отважного,
Путь наезженный размыт.
Бог надеется на каждого,
Дьявол грешников казнит.

23 февраля 2004 года


Молитва

Ни грязи, ни чистой воды, ни вина золотого,
Ни света, ни тьмы, ни корысти, ни правды, ни лжи,
Ни жалоб, ни слёз, ни жестокого горя Иова,
Ни веры великой его. Ни сохи, ни межи,

Ни сельского облака, ни городского тумана,
Ни дружеской щедрой руки, ни чужого кармана,
Ни Чёрного моря, ни белых одежд и волос,
Ни трав, ни цветов, ни надежд, ни побегов, ни лоз.

Ни дна, ни покрышки, ни сна, ни кола, ни двора,
Ни карих, ни серых, ни чёрных, ни просто слепых,
Ни злых и ни добрых, ни каменных и ни лепных,
Ни Будды, ни Януса, ни Громовержца, ни Ра,

Ни счастья в развязке, ни слова в начале, ни сказки, ни были...
Космической пыли и – снова – космической пыли.

1 марта 2004 года


* * *

Вокруг – безглагольность. Так надо, так надо.
Не надо глагола, исчадия ада,
Глагол – это лишь искаженье событий,
Глагол – растяженье связующих нитей,
Глагол – это ложный эпитет движенья
От точки до точки и акт униженья,
Сведения вечности к частности, к сути,
Но вечность – не функция столбика ртути,
Она не образчик для снятия мерки,
Не ящик, в котором замочки и дверки,
Она не наследство и не эстафета,
Не образ из детства, из сна, из Завета.

Неясная тайна тишайшего зова –
Для нас – это Слово – и больше ни слова.

20 марта 2004 года


К читателю

Неизвестный читатель! Я Вам исключительно рад.
Вы зашли посмотреть на меня через это стекло.
Интернет – мировой океан, вы рыбак, не пират,
Палаши Ваши в ножнах, ножи Ваши не «наголо».

Вы добры и умны. С Вами хочется поговорить.
Человеческий облик и детская правда в лице.
Не летаете в ступе, являя изрядную прыть,
Не боитесь погибели, что на иголке в яйце.

Вы – читатель, вы редкость, вас следует нежно беречь:
Доверять, не обманывать и экономить слова.
Наше бранное поле – протяжная русская речь.
Одиночка – не воин, но нас-то, как минимум, два.

12 апреля 2004 года


Экс-президенту

Ты, снежный ком, катил с горы,
Мир на пути – в тартарары.

Пронёсся ты на всех парах,
Посеял панику в горах
Потом - разбился в пух и прах.

Пройдя лавиной сверху вниз,
Иссяк, раскис, как царь Борис
И обратился в грязь и слизь...
Простит ли Бог тебя? Молись.

18 апреля 2004 года


Второй сонет на инаугурацию

Второй проход по красному ковру...
Народ ликует (молча) на галёрке;
Податливая пресса (после порки)
И кланы делят чёрную икру.

Из преисподней нефть течёт в дыру.
Пенсионеры утекают в морги,
Квартиры их стекаются на торги
Немедля после похорон, к утру.

Власть – вертикаль и смотрится недурно,
На всю страну отбрасывает тень,
Сама себе приятна и полезна.
С колен едва дотянешься, чтоб в урну
Послать тяжеловесный бюллетень...
Однако зубоскальство неуместно.

9 – 10 мая 2004 года


* * *

Какая вам забота, господа,
По косточкам в печати без стыда
«Разбирать» поэта в приливе адреналина?!
Он удивлён, когда мы спор ведём
За право обладания гвоздём,
На котором повесилась Цветаева Марина.

май 2004 года


* * *
                                 «Голос единицы тоньше писка…»
                                                                     В. Маяковский

Голые стены напоминали о том,
Что на них могли бы висеть картины.
Мы оставались вдвоём с котом
И включали свет, опустив гардины.

Не было вокруг ни единой души,
Только я и кот, да, возможно, муха.
Кот мурлыкал, тёрся: мол, вот здесь почеши.
Я чесал ему бок, и другой, и брюхо.

Кот засыпал на коленях моих,
Я перекладывал его на кресло.
В доме никто, кроме нас двоих,
Не живёт и много пустого места.

Кот – не человек, у него изо рта
Вырывается междометие «мяу» - не больше.
Поэтому речь – это та черта,
Которая нас разделяет. Боль же –

Мне не известно, испытывал ли кот
Подобное чувство. Говорят, что коты
Ходят сами по себе, а человеческий род
Предпочитает смыкаться в ряды.

То и другое – мне внапряг
(Есть в новоязе такое слово).
Если один, то «замри и ляг»,
А если много – тоже не клёво.

«Сноб ты, сноб, неотёсаный Цицерон!» –
Кот заговорил, и при том – именами.
Я же подумал: «Схожу на аукцион,
Куплю картину – большую, в раме».

26 июня 2004 года


Рапортаж

Четыре дня в дороге – это повод
Забыть работу, дом и целый город.
Лас-Вегас по пути на Гранд-каньон –
Там жар, асфальт, фонтаны и неон,
Пустынный призрак, неуёмный вызов,
Король сюрпризов и слуга капризов,
Не ворошим друг другу потроха,
Расходимся с улыбкой – от греха.

Мы едем дальше, Вегас остаётся.
Невада мимо поездом несётся:
Пустыня, горы, небо и холмы,
В другие страны, мимо едем мы.
В горах, на высоте встречает Юта,
Зионский лес, каньон свисает круто,
И красный камень, некий железняк,
Повсюду – тоже мне, варёный рак.

Итак, Зион-каньон... Вот пирамиды,
Ступени, сфинксы и кариатиды
(Не знаю только, почему Зион).
Здесь множество предметов тех времён,
Что нам-таки оставили руины
Из камня и окаменелой глины,
И, с удивленьем стоя на плато,
Подозреваешь: что-то здесь не то.

Иль древние бывали в Новом свете
Три тыщи лет назад и горы эти
Копировали? Может быть, во снах
На древних боги нагоняли страх
В Египте, Междуречьи, на Белканах
(И в остальных хрестоматийных странах),
Являя им картины стран иных,
Чтоб древние копировали их.

июнь 2004 года


* * *

Пятясь во времени, следуя в прошлое,
Мы вспоминаем только хорошее.
Тянем-потянем – волоком, волоком –
Прежние образы розовым облаком.

11 июля 2004 года


В Древнем Египте

1.
В Древнем Египте любили и чтили спокойный порядок,
Тысячелетняя память его неустанно хранила:
Солнце рождается каждое утро; пророча достаток,
Точно в сезон разливаются воды великого Нила.

В Древнем Египте хранили гробницы и слово о предках,
Память побед согревали священные буквы на камне,
Соль поражений – не словом, морщинами на статуэтках,
О неудачах молчали, как рыбы, всегда египтяне.

Мифы бессмертие дьявола дали коварному Сету,
Вечного счастья герои достигли, Изис и Осирис.
Древние мумии рушатся прикосновением к свету.
Что остаётся? – надменные сфинксы и вечный папирус.

7 августа 2004 года

2.
«Что Россия без царя?»
В. Музыкантов
Без фараона нет Египта,
Без Нила нет и без жрецов,
Без каменного манускрипта
Нет и не может быть Египта –
Так Рима нет без близнецов.

Закон Египта – постоянство,
Утробный голос старины.
Ему смертельно мессианство,
Египта нет без постоянства –
Так нет Китая без стены.

Вся жизнь Египта – повторенье,
Застывший лист календаря.
А новый день влечёт гниенье,
Спасенья нет без повторенья –
Так нет России без царя.

13 августа 2004 года


* * *

Когда бы власть была мудрей и чище,
Когда бы не кладбище, пепелище,
Когда б не прохудившееся днище –
По всей стране, на много-много вёрст,
Когда бы не Беслан и не Норд-Ост...
Народ, народ, ты есть ли, не покойник?
Тебя за сколько продали? За стольник?
С колен слабо подняться в полный рост
И обозреть: страна твоя – погост?..

Умом кипя, а кровью леденея,
Россия, неуклюжая затея...
Где русский дух? В чём русская идея?
Куда течёт великая река?
Зачем гордиться прозвищем «совка»?..
Вопросы, многоточия – раздумья
Про «был ли мальчик» – вот рецепт безумья.
Тебе валять прилюдно дурака
Идёт ли? Не сказать издалека.

Вблизи, наверно, во сто крат страшнее.
Пригнись! Стреляют, вся страна в траншее.
Не «Анна», а петля уже на шее. –
А в это время «элитарный» класс
В смятенье делит золотой запас.
И в это время, продолжая спячку,
ТВ даёт рекламу или жвачку.
А в церкви мирно спит иконостас. –
Сгинь, нечисть! Чур меня и чур всех нас.

6 сентября 2004 года


Вначале

Таилось Солнце в кроне Древа.
Под Древом отдыхала Ева.
Косые взоры Небосвод
Бросал на плечи, грудь, живот.

Летела белая Комета,
И деву забавляло это.
Менял окраску горизонт.
Играла фауна в бомонт –

Все вместе: робкие газели
Наивно, ангельски глазели,
А рядом – тигры и слоны
Паслись в преддверии Луны.

Садилось красное Светило.
Не знала Ева, что любила..
Не дожидаясь первых звёзд
Удав явился – в полный рост.

16 октября 2004 года


Почти сонет, или
Читая книгу Михаила Юппа

Читая книгу эмигранта, вижу
Не Вену с Филадельфией, а Русь...
Там дует ветер, там и я прогнусь,
Мистически тоскуя по Парижу.

Там сетовать не следует на грыжу:
Легко ли тормозить земную ось,
При этом уповая на «авось»,
Артрит, склероз и сломаную лыжу?

Там наши словеса ещё слышны,
А голоса – предмет библиографий.
Там – невозможность полной тишины,
Хотя б из-за обилья эпитафий.
Там вновь четырёхстопный амфибрахий
Объявлен Гимном. Символы важны!

12 октября 2004 года

 

Музы и Мудрость

Лишь перебесится стихия,
Устав карать слепых котят,
Выходит мудрая София
И говорит. А музы спят.

Их сон неровен и тревожен.
Они проснутся и опять
Возьмут оружие из ножен –
Не смей на маленьких пенять.

Потом растает эйфория,
Как ледяной метеорит.
Вновь выйдет мудрая София
И всё сначала повторит.

19 октября 2004 года


Эпитафия
                                  «Ой ты, горькая кручина...»
                                                                         Песня

Мне было весело вначале,
Я был горазд не спать ночами,
Меня с охотою встречали
Друзья, и я не знал печали.

Имел я силищу в плечах,
Купался в солнечных лучах,
Не помышляя о врачах,
И лишь потом завял, зачах.

Я был героем для чувих,
Умельцем шалостей чудных.
Любил девиц, незнамо чьих,
Как баб воспринимал врачих.

Чистейший чудик, дурачина,
Не респектабельный мужчина,
И никого не огорчила
Моя внезапная кончина.

5 ноября 2004 года


Искусство

1.
Искусство высокомерно. Взойдя на Парнас,
Посмотришь вниз, подумаешь, полушутя:
В долине – скука, отсутствует альтернанс,
Там все предметы – похожие капли дождя.

Немногие смертные так легки и смелы,
Что приступом брали божественный бастион.
Но те, которых с вершины ветра не смели,
Остались на ней и приняты в пантеон.

Бессмертие олимпийцев – мура, мираж:
Богов зачисляют после в разряд химер,
А люди, что брали небо на абордаж,
Остались: тридцать столетий поёт Гомер.

2.
Искусство всех ипостасей, эпох любых
Творит человечество, лепит из ничего.
Искусство ваяет нас, а потом лепных
Блуждать заставляет в волшебных дебрях его.

Столико искусство: и опера, и балет –
Бальзам на сердце, недолгий покой уму.
Мои же нервы всегда щекочет поэт,
Искусство в целом только вторит ему.

20-24 ноября 2004 года


О позднем чтении на ночь

Мне бы врач отсоветовал чтение на ночь,
Какой-нибудь земский, Иван Иваныч.

Но, поскольку нет ни врача, ни земства,
Я читаю на ночь – привычка детства,

Что ложится на нервы тяжёлым грузом
И не помогает семейным узам.

Взрослым вредные их привычки
Опасны также, как детям спички.

Но что за дество – совсем без спичек?
Сидеть в песочке, лепить куличик –

Нечего будет сказать потомкам
О том, что когда-то ты был ребёнком.

Вот так я в ночи вспоминаю детство,
Детали, что взял из него – в наследство,

Среди которых – небрежный почерк,
А также эти шестнадцать строчек.

26 ноября 2004 года


Кремлёвская песенка

Итак, в Кремле – немая сцена. Сухо
Молчат и скоморохи, и вохвы.
Сегодня Президенту дали в ухо
Безмерно обнаглевшие хохлы.

Последнее ведь ухо повредили,
Как жаль, такой надёжный механизм!
(Его ещё в ГБ соорудили,
Когда был развитой социализм.)

Хохлы восстали, подлые нацмены!
Свободу им! Вернуть им Юрьев день!
Мы не потерпим варварской измены,
Нагрянем тучной тенью на плетень.

Московский Кремль, забыв предел приличий,
Глухой к украинскому «у-лю-лю»,
Как будто допотопный городничий
Взбесился: «Разорю! Не потерплю!»

О, Саша Чёрный, нам с тобой не много ль
На злой язык отмеряно причин?
Ответь! О, Николай Василич Гоголь!
О, Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин!

3 декабря 2004 года


Тишина

Гудел обогреватель. Ливнем за окном стучало.
Часы не умолкали: «...спать...пора...».
В нутре компьютера ворчало и урчало
Загадочное нечто. Полтора
Часа как ветер завывал за стенкой.
Скрипела дверь: «Печаль твоя грешна...»
Все спали в доме. Занятый «нетленкой»,
Я был один и думал: «Тишина!»

28 декабря 2004 года