Перевод книги
на английский 

 Переводы: Алик Вагапов (Псков, Россия) и Михаил Ромм 

Второй перевод «О пешках и королевах»: C.J. Renner

 Translated by: Alec Vagapov(Pskov, Russia) and Michael Romm 

The second translation of “The Pawns and The Queens”: by C.J. Renner

Эпиграф

О, как я поздно понял,
Зачем я существую!
Зачем гоняет сердце
По жилам кровь живую.

И что порой напрасно
Давал страстям улечься!..
И что нельзя беречься,
И что нельзя беречься...

Давид Самойлов, «Давай поедем в город»

Epigraph

How late I got to know it:
The sense of my existence,
The cause of flow of blood and
My heart’s intent persistence,

And why I let my passion
Die down and fade out,
And there was no way out,
And there was no way out!…

David Samoilov

 Глава М (Элла Титова-Ромм)

 Chapter M (Ella Romm)

В царстве пива и рома

1.
В царстве пива и рома,
Где беспечно и клёво
На язык метронома
Переводится слово,
В каждой букве минута,
И тянуть бесполезно,
Не раскрыв парашюта,
В пьяной бездне исчезну.
Потерялась корона,
Не найти ожерелья,
Над обломками трона
Я рыдаю с похмелья.
………………………

В царстве пива и рома,
В мире водки и чачи
Я парю невесомо
Старой дохлою клячей.
А была Козерогом
И летала привольно.
В этом мире убогом
Жить по-прежнему больно.
В царстве белой горячки,
В королевстве наркоза
Не излечишь болячки
Троекратною дозой.
В царстве райского ада
Воют медные трубы.
Так плесни же мне яда
В ярко-красные губы.

2.
Я не сладкая,
Я не пряная,
Я обманная,
В доску пьяная.
Будет жизнь твоя
Искалечена -
Роковую ты
Встретил женщину.

3.
Я выйду мокрая, как мышь,
Живой из душа.
Не слушай никого, малыш,
Прошу, не слушай.
Я стану музой для тебя,
Уже не важно:
Приду, спасая ли, губя
Строкой бумажной.
Зажгусь угольями в горсти,
Погаснут звёзды...
– Ах, что я говорю?!
Прости!
Спасайся!
– Поздно.

4.
Солнца жёлтое месиво
Стынет в блюдце небес.
Почему так невесело
Мы прощаемся? Без
Объяснения лишнего –
Прав ли кто, виноват…
Брызнет спелою вишнею
В рюмку пьяный закат.

5.
Тряхнув своею чёлкой рыжей,
Молочно-белой кобылицей
Я подарю тебе - лови же! -
Подкову с моего копытца.

29 августа 2006 года

In the Realm of Rum and Beer

1.
In the kingdom of beer,
Vodka, rum and sweet dreams
Metronome is so clear
As the language, it seems.
Every word has a moment,
You can’t linger when dropping
Drunk, I’ll perish. No comment.
Before parachute opening,
I have lost my queen’s crown,
And I can’t find my necklace.
With the throne coming down,
I’m in grief, drunk and reckless.
.…………………………

In the kingdom of beer,
Vodka, rum everywhere,
Like a jade, old and drear,
I am up in the air.
I was once Capricorn and
Flew about quite freely.
In this beggarly corner
Life is painful, extremely.
In the realm of intemperance
And the world of narcosis
You can’t cure dependence
With multiple doses.
Hell of Heaven. I hear
Roaring trumpets up there.
Spray some poison , my dear,
On my lips, if you dare.

2.
I’m not sweet at all,
Not a piquant girl,
I am a liar, and
I am drunk, no end.
So your life will be
Damaged, worn and torn:
For your girl, you see,
Is a fatal one.

3.
I’ll take a shower and escape,
All wet and living.
Don’t lend your ear to them, babe,
Do not believe them.
I’ll be a guiding Muse for you,
And I don’t mind
If I may save you, killing you
With printed line.
I’ll shine like charcoal in your palm
The stars will fade…
-What am I saying?
Sorry! Damn!
Run for your life!
- Too late.

4.
Now the sun mesh is cooling
In the saucepanlike sky.
Why on earth are we gloomy
Saying our goodbyes?
We don’t try to find out
Who is right, where’s the truth …
Like a cherry, the sunset
Fills the glass with its juice.

5.
I’ll toss my reddish mane of hair
Like milk-white mare on the move
And will present you – Catch it! There! -
With brand-new horseshoe off my hoof.

August 29 , 2006

О любви

Мне ли сказать это первой или тебе?
В слове «люблю» с каждым разом яснее суть.
Утренний луч в полусонной своей ворожбе
Нам наколдует счастливый и долгий путь.

Осень затеяла в ступе дожди толочь.
Вечер – не вечер, а стая чёрных грачей.
Осень, под листопад загадай про ночь,
Самую жаркую ночь из моих ночей.

Тают остатки туч у небес в горсти.
Дождь утомился лить, у него мигрень.
Вдруг распогодится, солнце воспрянет и
Нам нагадает долгий беспечный день.

Дней карусель заменяет ночей круговерть.
Как-нибудь в ясный полдень седой старик
Нам предречёт счастливую быструю смерть:
Вместе, в один и тот же последний миг.

22 июня 2009 года

***
Ночь загоняет меня в черепаший уродливый панцирь,
И суперэго берет под свое руководство.
Счастью присуща летучесть летучих голландцев,
С мигом коротким его поразительно сходство.

Что же я это о счастье такое толкую
В самый счастливый момент уходящего лета,
Амбивалентность свою ублажая, такую-сякую?
...Счастье найти – это очень плохая примета.

1 августа 2009 года

***
Darkness is driving me into the shell of a turtle,
And superego assumes supervision and power.
Happiness flies like a Dutchman, disdaining a hurdle,
Showing resemblance to life’s instantaneous hour.

Happiness! What am I talking about? Damnation!
This is the end of the summer, the happiest moment.
Why should I please my ambivalence and vacillation?
…Happiness, I should have said, is very ill-omened.

August 21, 2010

Я до неба взлечу птицей,
А потом на волне зыбкой,
Чтоб желаньям твоим сбыться,
Притворюсь золотой рыбкой.

Стану звёзды срывать с неба -
Пришивать их к своей блузке.
(Ах, сейчас станцевать мне бы
В новой юбке, такой узкой).

На просторной кружась кухне,
Я тебе испеку сласти.
А потом целый свет рухнет,
Подожженный огнем страсти.

Пьяный, пряный, чумной, грешный,
Пусть расколется мир в щепки.
-Ты полюбишь меня?
-Конечно!
-Не отпустишь?
-Держу крепко.

10 августа 2006 года

***

I will fly like a bird, imagine,
Then I’ll float on the wave, all clear,
And I’ll turn into Goldfish, by magic,
To meet all your wishes, dear.

I’ll start picking stars from heaven,
And sew them on to my blouse,
In my new tight skirt, I am raving
Of dancing around all hours.

In the kitchen I’ll roll around
Baking cookies in orderly fashion.
Then the world will fall to the ground
Burnt by fire of ardor and passion.

Drunk and spicy, sinful and queer,
Let the world go to pieces, entirely!
- Will you love me?
- Of course, my dear!
- Will you keep me?
- I hold you, darling.

August 10, 2006

Со скоростью света, со скоростью взгляда
Я в жизнь твою ворвалась
Прекрасной Венерой, коварной наядой -
Целуй мои губы всласть.

Любовь сосчитает пылинки мгновений
В стекле песочных часов.
Поведай - нам сколько осталось сомнений,
И боли, и слез, и слов?

И счастья, и страсти, и трепетной муки,
И мига, что так лучист?
Со скоростью света лечу в твои руки -
Сентябрьский, хрупкий лист.

21 октября 2006 года

Like lightening, or, say, at the speed of sound
I entered your life, my friend.
I am your Venice, your treacherous Naiad
Now kiss me to your heart’s content.

Since love can take count of speckles of moments
Through the prism of an hour-glass,
I wonder, how many sorrows and torments,
Pains, tears are left for us?

How many fractions of lust, so exciting?
How many portions of grief?
I’m flying towards your hands like lightening, -
September’s frail brittle leaf.

October 21, 2006

Сегодня полная луна...
Не страшно мне
Стоять раздетой у окна,
Гореть в огне.
Задернув занавесок бязь
(Не смей уснуть!),
Протянет Азазелло мазь
И скажет: "В путь!"
Давай на сломанной метле
Взлетим c тобoй!
Уже готовится в котле
Отвар хмельной.
И по губам сочится – кровь?
Нектар? Вода?
Что там рифмуется? Любовь?
- О, нет!
- О, да!

21 октября 2006 года

The moon is full to-day…
I’m not afraid
Of standing naked anyway
And burn till I fade.
The witch will draw the curtain cloth
(Don’t fall asleep!)
And jumping round like a moth
She’ll say: “Off on a trip!
Let’s perch on my good broken broom
And fly away
I feel the hop decoction fume,
It’s under way.
The lips are bleeding – is it blood?
A nectar drink, I guess.
What is the rhyming word – beloved?
- Oh no!
- Oh yes!

October 21, 2006

Сопрано, а точнее меццо-
Сопрано, утренних синиц,
От коих никуда не деться,
Меня разбудит. Половиц
Нежданный скрип еще не выдал
Твоих - на цыпочках - шагов.
Постель растерзанного вида,
Где мы от зависти богов
Пытались безнадежно скрыться
Под покрывалом до тех пор,
Пока присяжные-синицы
Не зачитали приговор.

26 июля 2007 года

Soprano, more precisely mezzo-
Soprano songs of early birds,
Whose songs one’s quiet always waits on,
Will wake me up, and afterwards
I’ll hear the sudden creak of battens
Which tells you’re coming on tiptoe,
Our bed is crumpled, crushed and battered:
We lay under the bedspread, so
That we might hide from gods’ envy
Until the jury of the birds
Had passed their sentence, oh so heavy,
And brought us back from outer worlds.

July 26, 2007

                                      Иди ты к чё...
                                      Я сразу провалилась...
Я первый раз люблю без боли,
Без лишних слёз.
Моё ли это, не моё ли -
Каков прогноз?

Взметнется ангелов бригада
Под облака.
-Ты искупила все, что надо -
Люби пока.

Сам Боже спустится устало
Вручить мандат.
- Ты всё, что надо, отстрадала,
Тут говорят?

А Сатана, восторг не пряча,
Как дунет в рог:
- Могло случиться все иначе,
Да я помог.

Рванусь я в небо, если надо.
А что, слабо?
Пришла депеша мне из ада:
"Иди, ты к Бо..."

Теперь, в предчувствии полёта
Шаги легки...
...Иду по улице с работы,
Пишу стихи...

2 февраля 2007 года

                                           You go to hell…
                                           I flunked all of a sudden.
I am in love like never ever
Before: no pain.
I don’t know if it’s mine forever -
Who knows what’s then?

The squad of angels have ascended
Up to the sky.
You have redeemed what you intended.
Stop loving? Why?

For God himself will turn up, tired,
To bless your soul.
- They say, you have been plagued and tried
And gone through all?

But Satan, joyful and awaken,
Will blow the horn:
- I saw to it that things have taken
A different turn.

And if need be, I’ll flush to heaven.
Upon my word!
I got a mail from hell with hailing:
“Be gone with God…”

Anticipating my ascension
I tread with ease.
I’m walking home in exaltation
Inditing this…

February 2nd, 2007

Странно: один человек заменяет вселенную.
Звёздное небо вращается - безудержная центрифуга.
Утоляю ломку свою внутривенную
Дозой наркотического вторжения друг в друга.

И засыпаю. Ночь баюкает сладкоголосой сиреною.
Мне снится вселенская катастрофа: падает небо, рушатся города.
Страшно: один человек заменяет вселенную.
Боже, храни его! Я плачу. Ты говоришь, что будешь со мной всегда.

31 августа 2009 года

Oddly, one man can stand in for the whole of the universe.
Heaven turns round, like a centrifuge, in an effusive rotation,
Easing the strain, I am taking a sedative dose
Getting the access to mutual soft penetration.

I’m falling asleep to the sound of siren, a sweet good-night verse.
I see a disaster: the cities collapse and so does the wide blue expanse.
Horrible! One single man can stand in for the whole of the universe...
God save him! I’m crying. You say you won’t leave. Not ever once!

August 31, 2009

Каждый получит то,
О чем он молился Богу:
Воровка – чужое манто,
Прикованный к месту – дорогу,
Вечный тихоня – прыть,
Слабый – силу воловью...
Тот, кто хотел любить,
Мучиться будет любовью.

26 июня 2007 года

Everyone will have got
What he beseeched when in trouble:
A thief will get someone’s coat,
A chained one – a road to ramble.
A shy one will be daring enough,
A weak one will have power,
And he who wanted to love
Will be a suffering lover.

July 26, 2007

В Нью-Йорке опять дожди.
От луж тротуар рябой.
И рифма на слово "жди"
Явилась сама собой.
Земных и небесных тел
Промокший печален вид.
Кто стрелку часов вертел,
Тот вечно за ней спешит.
А сутки уже на треть
Размыты слезами туч.
Как долго свече гореть
И бледный ронять сургуч
На строки стихов твоих,
На строки моих стихов,
Надежной печатью в них
Скрепляя пунктир из слов.
Слова открывают путь
Минутам и дням в обход.
Погода сегодня – жуть!
Но к пятнице дождь пройдет.

15 апреля 2007 года

It’s been raining in New York of late,
The sidewalk is spotted with pools.
The rhyme to the word “wait”
Came to mind regardless of rules.
Both heavenly bodies and
Those of earth look moist and hung up.
He who fiddles with the hour hand
Will always try to catch up.
The day has been washed away
By tears of clouds now.
I wonder how many days
The candle will burn and allow
Its wax to drop on the lines
Of poems, both yours and mine,
Affixing a seal to the rhymes,
And fastening the words in a line.
The words will open the way
Around the day and night.
The weather is beastly to-day!
On Friday it will be bright.

April 15, 2007

Глава Э (Михаил Ромм)

Chapter E (Michael Romm)

Однажды ваш покорный Ромм,
Что проживает за бугром,
Поехал на аэродром
В конце недели.
Там – в самолёт, а тот – в Нюарк,
Потом – в автомобильный парк,
Там рыжий клерк мне ножкой шарк,
И полетели!

Я ехал долго по шоссе,
По самой левой полосе,
Спешил, видать, давил на все
И доигрался.
Хотя авария была
Легка: не выбито стекла,
Всего-то – вмятина крыла...
Я вновь помчался.

И снова ехал по шоссе,
Судьбу крутя на колесе,
Во всей, как говорят, красе,
Припудрив рыло.
Что будет завтра? А пока
Я был здоров, как сын полка,
И не дрожало у виска,
Легко так было.

И вот приехал. Там поют.
Там было славно, был уют.
Привет, привет! Я тут как тут! –
Ещё не поздно?
Не поздно! Я забыл про сон,
Ведь про синиц и про ворон
Стихи мне вторил в унисон
Вечерний воздух.

Пошёл поспать уже к утру,
Подумав: лишь глаза протру,
Назавтра с горкой наберу
Переживаний.
О, если б знать я только мог,
Что проготавливает рок
И сколько мне он приберёг
Стихов, желаний...

Назавтра был урочный час,
Явился он, не постучась,
Я не признал его тотчас,
О, злая шутка!
На целый день: стихи, концерт,
Куплет, катрен, сонет, терцет...
Но почему (я жалкий смерд!)
Мне было жутко?

Костёр горел, стихи лились...
Я видел слякотную слизь,
И думалось: «Не поскользнись!
Не покалечься!» –
Но силы не найти, чтоб встать,
Уйти. Теперь не описать:
Бесовскую почуял рать,
Почуял нечисть.

О, сумасшедший, дикий бес!
Зачем ты в пенсильванский лес
Пришёл? Чтоб в магии словес
Я выл бы волком?
Зачем тебе моя душа?
Она течёт с карандаша,
С неё не взыщешь ни шиша,
Искать – без толку.

И вот вернулся я домой –
Полумертвец, полуживой –
И тосковал... О, Боже мой,
Достойна ада
Тоска... Здесь камни, и опять
Пришла пора их собирать...
Устал глаголы рифмовать...
Однако надо.

22 сентября 2006 года

One day your faithful humble Romm
Who lives abroad, and feels at home,
Drove to the nearest airdrome…
I was light-hearted.
I flew and landed in Newark
Then made my way to auto park.
Redheaded clerk there barked: “Good luck!”,
And off I started.

I drove along the main highway,
The lane was mine, I rushed and may
Have gone a little bit astray
And finished duly.
I’d say the damage wasn’t bad,
A bumper dent was all I had,
Is that a reason to go mad?
I rushed unruly.

Now I was on my way again,
I licked my wounds to sooth the pain,
I drove, my life under a strain,
My brains were busy.
What is in store for me? So far
I felt uplifting, like a star,
I told myself: “Well, mend or mar”.
I took it easy.

When I arrived, I saw them feast.
It was all right, to say the least.
- Hello! Hello! - I am so pleased.
Am I not late, I wonder?
I spent the evening coining words
About chicks and other birds
The evening echo of my odes
Resounded yonder.

I went to bed towards sunrise,
I thought as soon as I arise
I would collect a heap of rhymes
With my ambitions.
If only I could then foresee
What life had put aside for me,
How many poems there would be,
How many wishes!..

And then I had an action day,
As if by chance it came my way,
I was quite puzzled, I should say.
How did they dare?
It was a saturated plan:
Recitals, reading just began,
All fell on me (a simple man!)
I got a scare!

There was a bonfire on the spot,
Duets, songs, sonnets and what not,
I felt a piece of slime, and thought:
Don’t slip, you’re near it,
Unable to rise, I was perplexed,
I can’t explain what happened next,
I felt its presence and was vexed
By evil spirit.

You crazy demon, I withstood
Your rushing Pennsylvania Wood
To talk my head off, like a Druid,
And make me howl?
Now tell me, why d’you need my soul?
It’s leaking from my pen. Your goal
Is vain. Don’t try to find a hole.
No use to hound.

In time I came back home at last,
Half-dead, half-living, as if cast,
Felt sick at heart, oh God, alas,
You are no fluty,
My anguish… There were rocks, it’s time
To gather them. I was sublime
And tired of looking for a rhyme…
But that’s my duty.

September 22nd , 2006

1. Туда

Я стал забывать, как ты кокетничала с друзьями,
Как пахли твои волосы, лицо и грудь.
Трясет самолет, шатает в воздушной яме,
И я вспоминаю: клондайк... замерзает ртуть...

Но скоро случится то, что случится скоро,
Ибо октябрь на дворе, ибо ты, наконец, прилетишь,
И будет нам вволю мажора, в волю минора...
Ты помнишь? - Из душа ты мокрая выйдешь, как мышь...

2. Обратно

Вечер. Туман густ.
Аэропорт пуст.
В кресле слышится хруст.
Кости мои хрустят
Все – от шеи до пят.
Ем. Поглощаю яд.
Яд проникает внутрь,
Словно рука – в кудри
Твои....
В этой пустыне-тундре,
В этих песках – сугробах –
Мы размышляем оба
О жизнях высоколобых,
Которых нам не досталось,
(Жалость, какая жалость!)
Поэтому мысли – шалость.
В мыслях туман, там пусто,
Проку от них не густо.
Всё,
Перехожу на чувства.

2-4 октября 2006 года

1. Flight to

I’ve begun to forget your flirt with the friends, so bare,
The smell of your hair, the scent of your face and breasts.
The plane is a-rockin’ and swaying in the pocket of air.
And I recollect: frozen mercury… Klondike… and all the rest…

But something is about to happen, it is time to pay dues.
You will come at long last for October has now set in.
There will be plenty of bliss and the hell of blues.
Remember? You’ll get out of shower, wet to the skin.

2. Flight from

Evening. The fog is thick.
The airport’s void and bleak.
The armchair gives a creak.
So do my bones, that grow
Feeble from top to toe.
I’m eating poison. I know
It’s getting inside, my fair,
Like fingers into the hair
Of yours…
It’s the desert or tundra up there,
Either sand or snow is escalating,
And both of us contemplating,
Life is so elevating,
But we haven’t got our share,
(What a pity, but why should I care?!
It is better to be unaware.
The thoughts go foggy, thinning,
Of no worth and without meaning,
So
I flip from my thoughts to feeling.

October 2nd - 4th, 2006

Четыреста лет назад мы виделись. Это было
Настолько давно, что плоть рассыпалась, став золой.
Земля тяжела, она – заброшенная могила,
И неба над нею нет, а только туман густой.

Я встретил тебя вчера – как в пямяти тяжко рыться! –
Потом наступил провал в четыреста чёрных лет.
Каких ты была кровей!.. Прости меня, я не рыцарь.
Вот камень – твои стихи – на шею мне амулет.

23 октября 2006 года

It’s four hundred years since we saw each other. It happened
So long ago that my flesh has crumbled and turned into ash.
The earth is so heavy, it looks like a graveyard abandoned,
The sky up above me is nil; there is only the foggy mishmash.

I met you last night; it’s tormenting to recall the whole story!
Since then there was a lapse that continued for hundreds of years.
You were of noble blood! - But I’m not a knight, I am sorry.
The stone of your poems is an amulet for me, it appears.

October 23, 2006

               Я список кораблей прочёл до середины…
                                                Осип Мандельштам

Я список кораблей прочёл бы до конца
Не потому, что мне от букв не оторвать лица,
А потому, что трудно до конца прочесть,
И почему ещё? Бог весть.

Земля вращается. Учусь стоять на голове.
Сегодня список до конца читают по ТВ.

11 сентября 2006 года

                           I've read through half the list of ships…
                                                                 Osip Mandelstam

I would have read through the list of the ships to its ending line,
Not that the letters were magnetizing, and I couldn’t resign,
I just thought proceeding would cause an overdose.
Any other reason? Nobody knows.

The world’s turning around. I learn to stand on my head.
In today’s TV news they are reading the list to the very end.

September 11, 2006

Полёт из Сан-Диего в Рим

1.
Полёт из Сан-Диего в Рим
Хорош хотя бы тем,
Что мы друг с другом говорим,
Ведь небеса – Эдем,

В котором света нет и тьмы,
Смешались день и ночь;
Здесь нет страны, а только мы,
И всё земное – прочь.

Всё позади, всё на потом
Оставлено, пока
Под нами целый мир пластом
Заполз под облака,

Лежи, усталостью разбит
Под облачным крылом...
Пускай он там один поспит,
Покуда мы вдвоём.

7 марта 2008 года

2.
Все бриллианты Рима:
И Колизей без грима,
И в Пантеоне зримо
Присутствующий бог –
Лишь тени из пролома
Дряхлеющего дома...
Arrivederci, Roma!
Прости за эпилог.

14 марта 2008 года

1.
The flight from San Diego to Rome
Is quite all right indeed,
‘Cause chatting under Heaven’s dome
Is just the thing we need.

There is no darkness, there’s no light,
The nights and days do blend.
The country’s vanished outright,
The earthly things descend.

They are all behind, and we delayed
All that for now, whereas
The world beneath begins to fade
As if wrapped up in gas.

Relax, worn out by this trip
Beneath the cloudy wing.
Let it repose alone and sleep,
While we together cling.

March 7th, 2008

2.
Rome’s brilliance: museums,
The cracks of Coliseum,
A god that can be seen in
The Pantheon, once in vogue, –
They’re shades of shabby home an’
Antiquity’s aroma…
Arrivederci, Roma!
Pardon for epilogue.

March 14th, 2008

***
Аэропорт настолько велик,
А город настолько далёк,
Что мой напоследок крик
Города не достиг.

Я на стихи налёг,
Города выплыл лик.
Всё, что запомнить смог:
Пробки, дороги, смог.

Помню тебя, Москва,
Благодарю за соль.
Мне одного мазка –
Что под крылом песка.

В голом остатке – боль
Краткого марш-броска.
Главное – что не ноль...
Вновь прилететь позволь.

6 мая 2007 года

Комментарий к «Илиаде»

Боги пировали на Олимпе,
Поглядывая вниз по привычке,
Вспоминая о том,
Что священные жертвы
Необходимы в срок и сполна,
Невзирая на войну.

Жертвоприношение было обязательным,
Хоть и не достаточным условием победы в бою.

Вечные боги питались амброзией и нектаром,
А жертвенные всесожжения
Давали благоухание и умиротворяли богов –
Таковы были правила игры в кошки-мышки.

Однако,
Если случилась война,
Кто-то умрёт раньше,
А кто-то позже.
Боги не взвешивали жертвенных животных,
Сожжённых в их честь.
Они заранее ведали ход событий
И лишь играли в борьбу друг с другом,
Споря о победе данайцев
Или троянцев –
Так дети играют в оловянных солдатиков.

И подобно долгим родословным спискам древних царей,
Длятся и длятся цепочки убийств,
Совершённых героями:

Патрокл убил Сарпедона,
Гектор убил Патрокла,
Ахиллес убил Гектора,
Парис убил Ахиллеса,
Филоктет убил Париса...

Перечень мёртвых
В пятьдесят раз длиннее,
Чем перечень кораблей,
Но и перечень мёртвых
Не столь долог и горек,
Сколь долог и горек
Плач Андромахи
На городской стене.

4 августа 2006 года

The airport’s so very big,
And the city so far away…
I let out my farewell shriek
But couldn’t be heard anyway.

I started composing rhymes
With my city before my eyes,
And all I could memorize
Were traffic jams, smog and road signs.

Remember you, Moscow, and
Thank you for the grain of salt.
All I need is a motion of hand
Which under your wing you hold.

I’ve got pains on the bare spot,
Pains of dash or quick march, should I say?
If only it wasn’t for naught!…
Just let me come back some day.

May 6, 2007

Commentary on “The Iliad”

The gods would make feasts on Mount Olympus,
They would look down, from force of habit,
Bearing in mind
That the holy oblation
Had to be made on time and in full,
Despite the war.

Sacrifice was a necessary,
Though not assuring, condition of victory in combat.

Perpetual gods would feed on ambrosia and nectar,
And sacrificial burnt-offering
Would give an aroma and pacify gods.
Such were the rules of the cat-and-mouse game.

However,
Should the war break out,
Some would die early,
Some would die late,
The gods would not weigh the sacrificial animals
Burnt in their honor.
They would know the course of events in advance
And only played games of war with one another,
Arguing over the victory of Danaans
Or Trojans,
Like kids playing the tin soldier game.

Resembling the long listings of family trees of the ancient kings,
The series of killings committed by heroes,
In fact, never ends.

Patroclus killed Sarpedon,
Hector killed Patroclus,
Achilles killed Hector,
Paris killed Achilles,
Philoctetes killed Paris.

The listing of those dead
Is fifty times as long
As the listing of the ships,
But the listing of the dead
Isn’t so long and grievous
As the long and grievous
Cry of Andromache
On the city wall.

August 4th, 2006

Я вас любил

Я Вас любил, а Вы меня не очень,
На страсти отвечали Вы: "Довольно".
Вы мне язвили так, про между прочим,
Не замечая даже, как мне больно.

Я Вам писал стихи и слал по почте,
Вы отвечали: "Это очень мило".
Вы их читали даже взрослой дочке
(Она сама про это говорила).

Тогда я слал букет в хрустальной вазе,
И прилагал любовные куплеты.
Вы дочке объясняли: "Сдвиг по фазе,
Они такие, все эти поэты".

Вы мне в ответ куплеты не писали,
Я ж никогда и не просил о многом.
Шутили Вы: "Пройдёмтесь под Весами,
Под Близнецами и под Козерогом", -

А тучи плыли медленно, но верно.
Мы с Вами шли, укутавшись плащами.
Вы обижались: "Холодно и скверно,
А сами звёздный вечер обещали".

Вы доконали бедного поэта.
Подумав про себя: какая жалость! -
Я внучке Вашей стал писать "Про Это".
"Про это" внучка мягко отказалась.

Пускай моё паденье неизбежно,
Пускай в моей душе теперь разруха,
Я Вас любил так искренне, так нежно,
Как дай Вам Бог любимой быть, старуха.

1 июня 2003 года

I loved you…

I loved you but you didn’t like me much.
You’d say “enough” to passion, whereas
Your bitter sarcasm, incidentally, was such
That you were causing pain, quite unawares.

At times I’d mail you poems which I wrote and
You’d answer commenting: “Well, that’s not bad”.
You read them to your elder, grown up daughter
(She let know me all about that).

I‘d send you flowers in a crystal vase, and
I would attach a message with love sonnets.
You told your daughter: “He must be so crazy,
They’re all like that. I know them, silly poets”.

You never sent me poems in your answer,
I didn’t ask for much, however, did I?
You’d smile: ”Let’s walk around under Cancer,
Or under Capricorn or, maybe, Gemini”.

Meanwhile the clouds drifted slowly, surely…
We were walking wrapped in coats, the night was drear.
You said resentfully: “It’s cold here, truly.
Didn’t you promise me a starry night, my dear?”

You’ve done away with me, your poor poet…
I thought: “Oh what a pity!” - and I started writing
A rhyme of love for your granddaughter, and you know it,
She said politely that it wasn’t too exciting.

My degradation is inevitable, really,
My soul is all in ruins now, indeed…
I loved you so sincerely, so dearly, -
God grant that someone loves you like I did.

June 1, 2003

Лети во мрачный Альбион!
Из колыбели чернозёмной
Воспрянь, не навлекая сон
На ум тяжёлый, неподъёмный.

Английский лоск, британский лев,
Ирландский паб, шотландский виски...
Туристу мил имперский блеф:
Размах, изящество, изыски.

Опасно, друг, из заграниц
Читать за образом – реальность.
Подняться ввысь, в пределы птиц,
Душить в себе провинциальность –

Легко ль? – Вопрос на миллион!..
Не разглагольствуя жеманно,
Лети! Предстанет Альбион
Не так уж мрачно и туманно.

10-11 апреля 2006 года

Take flight to gloomy Albion!
Get out of your black earth cradle.
Say “no” to bringing slumber on
Your heavy mind, once you are able.

There’s English gloss, imperial bluff,
Scotch whisky, Irish pubs, the Tower…
There’s everything the tourists love:
Big scale, refinement, grace, and power.

It’s hardly possible, my friend,
To find the truth behind reflection.
Is it so easy to ascend
And kill provincial perception?

It’s weighty matter through and through!
Without holding forth and judging,
Take flight! It won’t appear to you
As dim and glum as you imagine!

April 10-11, 2006

Не вошедшее в книгу (Элла Титова-Ромм)

Not included in the book (Ella Romm)

О пешках и королевах

На шахматной доске расставлены фигуры.
У каждой свой удел и свой особый шаг.
Заметил пешке слон: - Куда ты лезешь, дура!
Она ему в ответ: - Иди, мол, сам дурак!

Но вот выходит ферзь, а проще - королева.
Фигуры пали ниц, надежду затая.
Но к ней не подойти ни справа и ни слева -
Она одна на всех, а стало быть, ничья.

А пешки, что с них взять? Стараются напрасно.
Плетут себе стихи, от счастья обалдев,
И вряд ли сознают, как все-таки опасно
Влюбляться без ума в подобных королев.

Я партию свою сыграла, как сумела -
То королевой вдруг, то пешкой становясь.
Но шахматы мои давно лежат без дела,
И только песнь о них, пожалуй, удалась...

15 июля 2004 года

The Pawns and the Queen

The pieces on the board are set to start the game
Each has its own way; each has a lot of guts.
The bishop told the pawn: "How dare you, insane!"
"Get lost - the pawn replied –it’s you, not me who’s nuts”.

Now here comes the Queen. The pieces kiss the ground.
They cherish hope at heart, aspiring to win,
They can’t approach the Queen, they just can’t get around –
The Queen is only one; which means she’s no one’s Queen.

Well, pawns are only pawns, and vain is their endeavour,
They scribble happy rhymes, enjoying it, it seems,
They hardly realize: it’s dangerous as ever
To be in love like crazy admiring such Queens.

Now I have played my game (I could have done it better).
Sometimes I’ve been the Queen, sometimes a little pawn.
I’ve put aside my chessboard, but does it really matter,
If, the result is there, this unpretentious song?

July 15th, 2004

The Pawns and the Queen (translated by C.J. Renner)

Rank and file they stand and wait, on the checkered lawn.
Each has a job to do, tension mounting because,
one white bishop calls down, “Mad sacrificial pawn!”
“Oh, tall Mitre, it’s you who knows not what he does.”

The Queen set among them, they prostrate to one knee,
hope to fill her proud heart, hope to give her the board.
They each foolishly long, her one true hero to be.
She stands tallest of all, lady without a lord.

For the bravest of pawns, can attack just two squares.
And they move not like her, strength lies in each other.
They look into the void, and it turns back and stares.
The white bishop was right, it’s mad loving mother.

I’ve played a decent game, one of workmen’s theory.
Some days I was the queen, some days I was her pawn.
The din of war now gone, will I hear more clearly,
What I’ve been fighting for, that old and peaceful song?

July 15th, 2004